Утром их разбудил крик осла.
– Чёртов будильник, угораздило же меня его подарить! – ворчал Рон спросонья.
– А-а-а, сегодня Зельеварение… – не успев проснуться, заныл Невилл. – Я растоплю ещё один котёл, а Снегг опять будет издеваться.
– Последнее время у него вроде бы хорошее настроение, – заметил Рон. – Может, на него общение с Мисс Найтингейл так благотворно влияет? – пошутил он, а потом сам испугался собственной догадки. Округлив глаза, он сказал:
– А ведь он неспроста к ней всё время липнет и в зале всё время рядом с ней сидит… А, может, он того, влюбился?
– Да ну тебя, Рон, влюбился! Скажешь тоже! Снегг – волк-одиночка. Его мрачности и язвительности никто не выдержит, – отозвался Гарри, но в душе у него зашевелился червячок сомнения.
– Это ты так думаешь, а как Гермиона сказала, женская душа – потёмки. Может, для Мелиссы он – мрачный готический красавец, чёрный демон, – живописал Рон, – изгнанник общества…

Гарри вздохнул, обречённо закатил глаза и заткнул уши.

В обеденном зале Джинни каким-то необъяснимым образом оказалась рядом с Гарри. Обычно она садилась подальше и искоса посматривала на него.

''Может, она хочет поговорить о ночной посылке?'' – подумал Гарри, но в этот момент влетели почтовые совы. Гарри прямо в тарелку упало письмо. Брызги овсянки полетели в разные стороны.
– Букля себе такого не позволяет, – пробурчал он, поднимая конверт.

Это оказалось письмо от Люпина. Он спрашивал, всё ли у Гарри в порядке, просил писать, если что-то случиться. Похоже, он принял эстафетную палочку от погибшего Сириуса и начал заботиться о Гарри вместо крёстного. Гарри подумал о Люпине с теплотой. В сущности он был Гарри никто, но всё равно волновался за него. Гарри задумчиво вертел письмо в руках, думая о том, не написать ли Люпину о загадочной фотографии. Ведь тот был таким же другом его отца, как и Сириус, а, значит, он точно так же мог быть знаком с его сестрой.

Тут в зале зашумели. Гарри поднял голову, чтобы посмотреть, что случилось. Все внимательно читали ''Ежедневный пророк''.
– Ну что там ещё? – спросил он Рона.

Тот пожал плечами.
– Наша звёздная училка в очередной раз отличилась! – вещал Малфой на весь зал, пользуясь тем, что Дамблдор уехал в Лондон в Министерство. Размахивая газетой точно флагом, Драко стал читать статью вслух, нимало не заботясь о том, что преподаватели его тоже слышат. Заметка называлась ''Девица не промах''.

''Печально известная недавним скандалом Мисс Мелисса Найтингейл решила изменить тактику. Она скрылась от общества в школе Хогвартс, словно заточив себя в монастырь. (''Ну и стиль'', – подумал Гарри.) Она решила искупить свои грешки, служа обществу и обучая молодых. И у директора школы, величайшего из ныне живущих волшебников Альбуса Дамблдор, не возникло никаких сомнений относительно такого серьёзного шага. Не знал он, что пригрел на груди змею в лице данной особы. Первым делом она стала наводить в школе свои порядки, оскорбляя и унижая учеников из самых уважаемых семей. И это сходит ей с рук! Ученик шестого курса Драко Малфой, сын Люциуса Малфоя, известного мецената, отпрыск одной из самых чистокровных семей, всерьёз подумывал наложить на себя руки, с трудом пережив прилюдное оскорбление. Его вовремя спасли верные друзья. (''Что за чушь?'' – не поверил своим ушам Гарри, да и все остальные здравомыслящие люди тоже.)

Но и это ещё не всё! В обществе Мисс Найтингейл всё чаще стали замечать известного профессора Зельеварения, лучшего специалиста в стране, Северуса Снегга. Не иначе, как и тут не обошлось без ''Тристана и Изольды''.

И вы готовы, господа, доверить своих детей подобной аморальной особе? Подумайте, не скажется ли на юных созданиях пагубное влияние беспринципной красотки?''

Аноним.

Статья была без подписи.

Что тут началось в зале! Крики ''Неправда! Что за чушь!'', ''Какой осёл спас Малфоя от самоубийства?'', ''Недоповешенный!'' и ''Лишить её должности!''.
– Какая бредятина! – встряла Гермиона. – Лучше бы прочитали о том, что в больнице Святого Мунго случился пожар, хотя никто, к счастью, не пострадал, и что больницу временно перенесли из Лондона в другой корпус где-то в провинции. Теперь туда будут пускать по пропускам только родственников, потому что подозревают поджог с целью убийства кого-то из больных. Убили же в прошлом году Бода… По-моему, это гораздо важнее… – но эта статья никого не заинтересовала. Гермионин глас вопиющего в пустыне утонул в общем гуле.

Джинни неловко повернулась, желая рассмотреть фотографию Мелиссы в газете Симуса, и уронила письмо Гарри на пол. Тот полез под стол его доставать и упустил самое интересное – в зал вошли Снегг и Мелисса.

На секунду воцарилась тишина, все повернулись к дверям. Гарри из-под стола заметил, что Джинни что-то быстро сунула в широкий рукав мантии.

Галдёж возобновился.
– Силенцио! – прогремел голос Снегга на весь зал, и всё разом стихло – ученики на какое-то время лишились голоса. – Я узнаю, кто это сделал, и ему не поздоровится, – сказал Снегг тихо, но очень отчётливо. В голосе его слышалась явная угроза, лицо побелело от злости, а губы стали в ниточку. Он медленно цедил слова сквозь зубы, и от этого кожа покрывалась мурашками. – Клевета – подсудное дело. Я лично прослежу за тем, чтобы виновный понёс наказание.

Снегг говорил резко и отрывисто, без обычного яда в голосе. Он был в ярости, взгляд его словно пронизывал насквозь, когда он встречался глазами с кем-нибудь из учеников.
– Имейте в виду, вам эта шутка дорого обойдётся. А теперь – марш все на урок.

Ученики понуро побрели по классам – не все успели позавтракать, включая и Гарри. Он только успел напоследок выпить молоко. Теперь придётся ждать обеда. К тому же у них сейчас Зельеварение. Ох, и отыграется же на них Снегг!

Снегг опоздал на урок впервые за шесть лет их обучения, а может, и за всё время его работы в школе.

''Наверное, преподаватели обсуждали произошедшее прямо на месте в Большом зале. И Дамблдора как на зло нет!'' – подумал Гарри.

Снегг стремительно вошёл в класс, сверкая глазами. Он не сразу приступил к объяснению. Постоял немного, успокаиваясь и окончательно приходя в себя и глядя невидящими глазами в находящееся вровень с землёй окно, а потом спокойно, но твёрдо сказал:
– Я не дам вам возможность выжить её из школы, кто бы ни пытался это сделать. Скорее, он уйдёт отсюда первым. Как будущие специалисты, вы все вместе взятые не стоите её мизинца. Она на первом курсе больше знала, чем вы когда-либо выучите. Даже вы, мисс Грейнджер, – насмешливо добавил он, чтобы позлить Гермиону. Она терпеть не могла, когда кто-нибудь сомневался в её знаниях и способностях.
– Она могла бы вести любой предмет в школе, – продолжал он, – но судьбе было угодно, чтобы её досталась именно Защита от Тёмных Искусств. Значит, так тому и быть. Возможно знания, полученные от неё, однажды спасут вам жизнь. Я бы не советовал вам ставить ей палки в колёса или переходить ей дорогу. Я лично выясню, кто автор статьи в ''Пророке'', – он выразительно посмотрел на Малфоя, и тот съёжился под колючим взглядом учителя, – и пусть пеняет на себя. Его не спасут ни влиятельные родители, ни голубая кровь, ни куча денег. – Снегг презрительно скривил губы. – Я всё сказал.

Дальше урок пошёл как обычно. Они занимались редкими ядами.

На этот раз Снегг отравил Невилла, а остальные искали противоядие. Обнаружил его, как ни странно, Малфой. Обычно он вредничал и ни за что не спас бы гриффиндорца. Но то ли он в этот раз перенервничал под взглядом Снегга, то ли захотел перед ним выслужиться, но Невилл очнулся с его помощью.
– А Снегг, оказывается, свой парень! – торопливо говорил Рон, когда они шли на Прорицания в Северную башню. Дамблдор предупредил их, что иногда вместо Флоренца уроки будет давать профессор Трелони, потому что кентавру иногда надо будет отлучаться. Этим заявлением Дамблдор их крайне заинтриговал. Гарри уже решил про себя расспросить обо всём Хагрида, который дружил с Флоренцем. – Как он ради Мелиссы расстарался! Говорю тебе, он к ней неравнодушен. Я думаю, что он сдержит слово и найдёт того, кто написал эту гадость.
– Хотелось бы мне знать, как он это сделает, – откликнулся Гарри. – Не будет же он всех поить сывороткой правды.
– Но круг поиска сужается, если учесть, что этот человек здесь, в Хогвартсе. Ведь только находящийся здесь знает, что Снегг много общается с Мелиссой.
– В Хогвартсе учится какая-то несчастная тысяча человек, плюс учителя, эльфы и привидения! К тому же кто угодно мог написать о происходящем домой, а его родители подсунули эту гадкую анонимку ''Пророку'', чтобы ''предупредить общественность'', – стоял на своём Гарри.
– Пожалуй, ты прав, – вздохнул Рон, соглашаясь.

Наконец-то они добрались до башни профессора Трелони – ''мыши в очках'', как её называли ученики между собой.

В кабинете профессора Трелони всегда был очень тяжёлый воздух. Тут как обычно тошнотворно-удушливо пахло восточными благовониями, круглый год горел камин, везде были свечи. На столах и полках стояли хрустальные шары, глобусы планет, сервизы для гадания на чаинках, висели карты звёздного неба для составления гороскопов.

Ни Гарри, ни Рон не верили ни в предсказания, ни в гороскопы профессора Трелони. Раньше они ходили к ней просто так – расслабиться и отдохнуть от сложных предметов. Гарри пару раз даже засыпал. Хотя у ''стрекозы'' и случались иногда пророческие видения, это было крайне редко. Девушки же, Парвати и Лаванда, были ярыми поклонницами пророцательского таланта ''мыши''. Они всегда с замиранием сердца и затаив дыхание слушали вещание ''медиума''. Парвати и Лаванда сильно огорчились, когда вместо профессора Трелaни Астрологию им стал преподавать кентавр Флоренц. Гарри и Рон подозревали, что девушки в конце концов смирились с Флоренцем только потому, что он был очень красивым.

Профессор Трелани вплыла в кабинет, как всегда зябко кутаясь в слои шалей и мелодично позвякивая многочисленными бусами и браслетами.
– Здравствуйте все, я рада вас видеть, хотя бы иногда, и счастлива, что никто из вас не умер, – замогильным голосом произнесла она. – Вы, Поттер, были близки к этому, очень близки, как я и предрекала. Но с моей помощью вы были к этому готовы и смогли постоять за себя – что ж, я рада за вас и сочувствую. Может быть, вам удастся умереть в другой раз…

Гарри хмыкнул – на тот свет он, вообще-то, не торопился, а мадам Трелaни, похоже, не терпелось ему помочь.
– Что ж, сегодня будем рассеивать туман над будущим с помощью хрустального шара, вы наверняка давно этого не делали.

Лаванда и Парвати сразу же оживились, а Гарри и Рон тяжело вздохнули. Профессор повернула шар, на её руке блеснуло массивное кольцо-змейка, усыпанное драгоценными камнями. Можно было рассмотреть зелёные изумрудные глазки и красную рубиновую пасть. По тельцу змейки шёл узор из крохотных сапфиров, топазов, опалов и алмазов.

''В прошлом году у неё этого кольца не было'', – машинально подумал Гарри.
– Сосредоточьтесь, устремитесь мыслями внутрь шара, проникните за его хрустальные пределы, и туман рассеется от ветра провидения…

Что и говорить, ''мышь'' была мастером слова. Её голос действовал усыпляюще, вводил в транс. У Гарри закружилась голова, перед глазами поплыло. На миг ему показалось, что змейка на кольце мадам Трелони ожила и зашевелилась, подняв серебристую головку и сверкнув драгоценными глазками.
– Гарри, Гарри, тебе плохо? – всполошился Рон, памятуя о том, что однажды в этом же кабинете у Гарри был приступ боли в шраме, он тогда даже потерял сознание. Боль была верным признаком того, что Тот-Кого-Нельзя-Называть был где-то поблизости.
– Нет-нет, всё хорошо, – поспешил заверить его Гарри. Просто мне стало слегка нехорошо. Наверное, это из-за того, что здесь душно и навязчиво пахнет благовониями. Да ещё я позавтракать не успел.
– Ты какой-то бледный. Давай, я отведу тебя в больничное крыло, – не мог угомониться Рон.
– Да что ты в самом деле! Не надо, всё в порядке! Хотя… Давай! Чего тут делать?
– Профессор Трелони, профессор Трелони, Гарри плохо! – затараторил Рон. – Наверное, как раз сейчас он собирается нас покинуть! – с шутливым ужасом в голосе проговорил он, выразительно округлив глаза. – Можно, я отведу его к Мадам Помфри?
– Идите, – милостиво отпустила их ''стрекоза''.

И довольные Гарри и Рон умчались.
– Ну, что? Лучше? – заботливо спросил Рон.
– Кажется, да. Вот только живот болит, – отозвался Гарри.
– Это потому что ты остался без завтрака. Молодой растущий организм нельзя морить голодом, – назидательно процитировал Рон Миссис Уизли, которая никак не могла заставить Джинни нормально питаться. Та изводила себя голодом, желая похудеть по последней моде, хотя и так уже была полупрозрачная. ''Кожа да кости'', – вздыхала мать.
– Ну, куда идём? – спросил Рон. – Тебе точно не надо в больницу?
– Не-а. Следующей у нас Защита. Пошли к Мисс Найтингейл. Может, она свободна. Поговорим с ней, – предложил Гарри.
– Давай, – поддержал его Рон.

Они уже подходили к классу, как из комнаты Мелиссы, которая примыкала к кабинету, но имела и отдельный вход, вышел … Снегг!

Рон и Гарри спрятались за двигающиеся доспехи в тёмном углу. Снегг пронёсся мимо них огромной летучей мышью, бормоча что-то себе под нос.
– Да его ни один скандал, раздутый ''Пророком'' его не остановит. Он привык добиваться своего не мытьём, так катаньем, – зло прошипел Рон.
– И чего же это, интересно, ему там понадобилось? – прищурился Гарри. – Ладно, идём.

Они зашли в кабинет. Мелисса что-то читала, какую-то потрёпанную книгу с обгоревшими краями.
– О! Кого я вижу! Вы почему не на уроке? – улыбнулась она друзьям.
– Мы решили прогулять Прорицание. Нам уже надоело слышать о том, что мы умрём самой мучительной смертью в ближайшее время, а потом ещё составлять гороскоп и высчитывать время собственной кончины, её предсказание сработало только в случае ''недоповешенного'' Малфоя, – ответил за двоих Гарри.
– А! Вы сбежали от профессора Трелони! Редкостная зануда. Я один год у неё проучилась. Эта дамочка с маниакальным упорством предрекала мне смерть от заклинания Авада Кедавра в возрасте пятнадцати лет, но, как видите, я до сих пор жива и нахожусь в добром здравии!

Рон вдруг вспомнил о Снегге:
– Профессор Снегг поклялся всем, что у него есть, что найдёт того, кто тиснул ту гаденькую анонимку в ''Пророк''. Как вы думаете, кому это нужно?
– Я кому-то здесь сильно мешаю, – задумчиво проговорила Мелисса. – Вот и хотят от меня избавиться.
– А, может, Снегг сам её написал, чтобы отвести от себя подозрения? Ведь это ему который год подряд не достаётся должность учителя Защиты. Он хочет убить одним выстрелом двух зайцев – отвести от себя подозрения и получить должность. Кстати, что он вам сказал?
– Когда?
– Да сейчас. Мы видели, как он выходит из кабинета.
– Из моего кабинета? Снегг?
– Ну да, пять минут назад.
– Не может этого быть, его здесь не было, вам показалось. Я всё время была здесь одна.
– Он вышел не из класса, а из вашей комнаты! В неё же есть отдельный вход из коридора.
– Я туда уже около часа не входила…
– Значит, он был там один. Наверняка он что-нибудь искал.
– Пошли, проверим. Я не пользуюсь той дверью, ведущей из спальни прямо в коридор…

Они ворвались втроём в кабинет, взбежав по лесенке. Мелисса торопливо огляделась.
– Вроде бы всё на своих местах… Странно. Никакого шума я не слышала, как же он вошёл в мою комнату? Дверь из коридора заперта на маггловский ключ. Зачем Снеггу вообще понадобилось сюда заходить? Что ему могло понадобиться в моей комнате? Он мог бы попросить это у меня лично, а не проникать сюда тайно… Очень странно…

Гарри огляделся. Он побывал здесь при всех преподавателях Защиты. У Локонса он подписывал конверты для писем его поклонникам, Люпин поил его чаем с волшебным энергетическим шоколадом, Грозный Глаз Грюм расспрашивал его о поединке в Волан-де-Мортом, произошедшем после того, как Гарри дотронулся до Кубка Трёх Волшебников, оказавшегося порталом, а профессор Амбридж заставляла его писать собственной кровью ''я не должен лгать'' в качестве наказания за то, что он говорил ей в глаза чистейшую правду. И вот он снова здесь.

Комната впервые выглядела уютной. Было видно, что это комната девушки: на окне висели светлые воздушные занавески, на столе царил порядок, кресло было покрыто вышитой накидкой в тон ковру на полу, гобеленам на стенах и пологу кровати. Книжные полки ломились от книг. И вместе с тем в комнате не было ничего лишнего, вроде гадких блюдец с противными котятами грязного цвета, бесчисленных вазочек, скатёрочек и салфеточек, которые просто обожала Амбридж. Сразу было видно, что теперь здесь живёт бывшая отличница, привыкшая к порядку и аккуратности.

В углу всё ещё стояло огромное зеркало – уловитель врагов. Сейчас оно никого не отражало. На шкафу пылились большущий вредноскоп и детектор лжи – золотая скрюченная антенна. Все эти хитроумные приспособления остались от лже-Грюма, опасавшегося разоблачения.

На подоконнике стояла клетка Сороки-Мэгги, сейчас пустая, а рядом с ней…
– Ой? Что это? – удивился Гарри в голос.

В золотом горшке рос чудо-цветок. Каждые несколько минут на нём появлялись, расцветали и увядали разные цветы: розы сменялись гладиолусами, потом возникали хризантемы, за ними – орхидеи, после них – фиалки, и так – до бесконечности.
– Это цветок-на-любой-вкус, – пояснила хозяйка комнаты. – Он цветёт круглый год. Когда кончатся цветы, пойдут ягоды или фрукты. Он забавный, но очень капризный. Его нельзя оставлять на сквозняке, надо поливать исключительно драконьей кровью и изредка подкармливать щетиной гримпинского кабана. Зато он радует глаз круглый год, на него никогда не надоедает смотреть. К тому же фрукты вполне съедобные. Вот, попробуйте-ка!
В этот момент яблоневый цвет сменился яблоками.
– Рвите быстрее! Если они упадут раньше, чем вы их сорвёте, они сразу же пропадут. Есть их тоже надо сразу же, гниют они так же быстро, как и созревают.

Гарри и Рон торопливо захрустели сочными зелёными яблоками – отсутствие завтрака давало о себе знать. Апельсины они пропустили, потому что их долго чистить, а вот персиков нарвали много, даже все съесть не успели, а потом сливами полакомились на славу.
– Здорово! – воскликнул Рон, дожёвывая грушу. – С голоду вы явно не умрёте.
– Вы что, не завтракали? – удивилась Мелисса их богатырскому аппетиту.
– Нет, Снегг же нас всех выгнал! – ответил за друга Гарри.
– Ах, да! Не повезло вам. Теперь ждите обеда. Надеюсь, больше никому не придёт в голову вылить на меня ушат грязи ещё и за обедом. Как, вы говорили, дразнят Драко? ''Недоповешенным''? Метко, ничего не скажешь! – она улыбнулась. – Я не знала, что он такой нежный, и не стала бы доводить его до… гм… самоубийства. Завидное воображение у нашего Анонима…

Они вернулись в класс.
– Я давно хотел вас спросить, – несмело начал Гарри. – Почему у вас палочка какая-то серебристая? Она что – не деревянная?
– Деревянная. Просто она облита кровью единорога, которая обладает целым набором разных свойств, помимо целительных. Мистер Олливандер никак не мог подобрать мне палочку, я провела в магазине полдня без особого успеха – палочки меня отвергали. И тогда ему пришла в голову одна идея – он дал мне уникальную палочку, набранную кольцами из двух пород дерева – граба и остролиста, а не цельную, как обычно. Внутри у неё перо белого ворона. Он появляется раз в тысячу лет и даёт одно перо. Палочка была резервной, то есть подходила любому достаточно опытному, сильному и могущественному волшебнику, но она выбрала меня, хотя мне и было одиннадцать лет. Чтобы приглушить действие палочки, Мистер Олливандер облил её кровью единорога, и та стала серебристой. Он предупредил, что эта палочка на всю жизнь, хотя большинство волшебников время от времени меняют свои палочки на более мощные, накапливая опыт и развивая способности.
– Ого! – округлил глаза Рон. – Я и не слышал никогда о белом вороне.
– Ещё услышишь, – заверила его Мелисса. – Попрошу Хагрида рассказать вам о нём на занятии. Правда, будет только теория. До его следующего появления ещё несколько сот лет.

Гарри впечатлился не хуже Рона.
– А перо? От какой птицы ваше бело-розовое перо?
– А-а-а! Это перо фламинго. Я как-то работала в Индии, там его и купила, экзотика. Ещё у меня есть перо белой цапли, оно из Японии. Я его держу для ''автографов'', как говориться, – она рассмеялась, глядя на недоумённые лица Гарри и Рона. – Шучу, шучу, автографы я у ещё не раздаю. Просто перо это очень красивое, с золотистым краешком, потом как-нибудь покажу.

В класс стали постепенно подтягиваться ученики – предыдущий урок закончился. Вбежала радостная Гермиона, взахлёб рассказывая им о квадрате Пифагора, который они проходили на Нумерологии.

Когда все ученики были на местах, и Мисс Найтингейл уже собиралась начать урок, Гермиона вдруг подняла руку.
– Да, Мисс Грейнджер? – на уроках Мелисса становилась более официальной.
– Мисс Найтингейл, я хотела спросить, а почему ваше зелье ''Тристан и Изольда'' легально разрешено к продаже? Получается, что продажа всех остальных любовных зелий незаконна?
– Что ж, Гермиона, раз ты спросила, то я объясню, если все остальные не возражают.
– Нет, нет, – загалдели все. – Нам это очень интересно.
– Тогда слушайте. Обычное приворотное зелье действует так: вы подливаете его понравившемуся вам человеку, и он теряет голову от любви. В зависимости от дозы действие подобного напитка продолжается от месяца до нескольких лет. Самые сильные зелья действуют всю жизнь. Ну, представьте себе ситуацию: в вас кто-то влюбился и из минутной прихоти подлил вам подобное зелье, совершенно не интересуясь вашим мнением по этому поводу. Вы-то можете любить другого, даже быть счастливы в браке, не подозревая о существовании того влюблённого в вас человека, или же вообще ненавидеть его. Выпитое зелье практически полностью меняет вашу жизнь, потому что его действию нельзя сопротивляться. Вы не властны над своими чувствами, вы безумно любите того, кто вам его подлил, становитесь его рабом. А если он прикажет вам кого-то убить? Так чужими руками совершались преступления, когда виновный был не властен над собой, это искусственное чувство сильнее его. Это гораздо хуже заклинания Империус, потому что в данном случае человек осознаёт всё, что он делает, но не может сопротивляться. К счастью, такой случай был всего однажды в 1342 году, когда Бугвис Смоллз убил Рифиниуса Валентайна из-за безумной любви к его жене Адване, подлившей ему любовный напиток. Но это уже крайности. Чаще бывает так, что некогда любимый человек надоедает, обычная-то любовь проходит. А отравленному напитком несколько лет мучаться, пока его действие не прекратится. Были и такие случаи, когда юноша или девушка подливали зелье из вредности или мести тому, кого они терпеть не могли, чтобы тот человек мучался от безответного чувства. Подобные шалости несколько раз доводили до самоубийства, последний случай был не так давно, но юношу вовремя спасли.

(В классе кто-то вслух ахнул, а Дин Томас выкрикнул: ''Малфой, это не о тебе, случаем, речь идёт?'' – Все засмеялись. Драко позеленел.)

Поэтому приворотные зелья и запретили в 1764 году, хотя ведьмы до сих пор тайно их варят по старинным рецептам, а потом продают в Лютном переулке. Вы можете и сами сварить что-нибудь этакое, но я сильно удивлюсь, если его действие продлится дольше трёх дней и вызовет что-нибудь серьёзнее мимолётной привязанности и лёгкого флирта.

Я же изобрела принципиально другое снадобье. Это даже и не любовное зелье по своей сути. Оно просто помогает вам понять, что вы не равнодушны к какому-то человеку. До принятия настойки вы не осознавали, что вы его любите. Или же бывает так, что вы застенчивы и не решаетесь открыть свои чувства любимому человеку, потому что не уверены в его отношении к вам. Зелье поможет вам решиться на этот важный шаг и признаться в любви.

Давайте рассмотрим конкретный пример: Рону нравится… э-э-э… например Гермиона! – В классе раздались сдавленные смешки. – Я ведь сказала – например! Но Рон не знает, как намекнуть девушке о своих чувствах. Тогда он подливает ей ''Тристан и Изольду'' и отдаётся на милость судьбы. Если он тоже нравится Гермионе, то в ближайшее время она это осознает, что просто жить без него не может, и они будут счастливы вместе. Может быть и по-другому. Рон и Гермиона нравятся друг другу, но оба боятся в этом признаться, потому что не уверены в чувствах другого. Тогда, скажем, Гермиона подливает Рону напиток и он под его действием наконец решается на любовное признание. В итоге они опять же счастливы вместе. Если же изначально кто-то из них не любит другого, ''Тристан и Изольда'' ни в коем случае не может его заставить насильно влюбиться.

Бедняга-Рон покраснел до корней волос, своим ''напримером'' Мелисса явно попала в точку. Но так как он сидел за первой партой, этого никто не видел, кроме самой Мелиссы. А она не подавала вида, продолжая объяснять:
– Вы скажете – зачем такие сложности, трата большой суммы денег на любовный напиток, который даже и не любовный! Неужели нельзя просто взять и откровенно поговорить? Но кому-то застенчивому легче доверить свою судьбу волшебному зелью, если он не доверяет силе своих слов и панически боится отказа. Для них я и создала любовный напиток ''Тристан и Изольда''.

Основная проблема не в том, что вас никто не любит, а в том, что кто-то стесняется вам признаться. Люди стесняются проявления своих чувств из-за неуверенности в себе. Множество пар распадается, потому что их отношения заходят в тупик – девушка ждёт признания от юноши, а тот не уверен либо в своих чувствах, либо в любви девушки. ''Тристан и Изольда'' просто помогает, слегка подталкивает. Но моё изобретение не может никого заставить полюбить против своей воли.

В классе повисла тишина. Все переваривали сказанное.
– Так значит всё это ерунда, всё то, что напечатал ''Пророк''? – осмелился высказать свою догадку Гарри.
– Конечно! Просто автор этих статей и не подозревает о реальном действии напитка. Я могла бы налить Корнелиусу Фаджу, да и всем остальным в Министерстве Магии по цистерне ''Тристана и Изольды'', но при этом совершенно ничего бы не произошло, ведь действие напитка основано на первоначальной влюблённости.
– Но почему вы тогда не потребовали официального опровержения всей этой клеветы? – удивился Гарри.
– Оправдываться за свои поступки, тем более за те, которых я не совершала, не в моих правилах. Мне не хотелось формально извиняться за скандал, который возник не по моей вине. Просто кому-то надо было убрать меня из Министерства, как теперь убрать из школы. Они сделали бы это тем или иным способом, рано или поздно. К любовному напитку это, по сути, не имеет никакого отношения.

И тут выступил Малфой:
– А что если бы Грейнджер и правда подлила Уизли немного напитка, ну, при условии, что он к ней неравнодушен, конечно, – и он окинул фигуру Рона насмешливым взглядом, тот мечтал провалиться сквозь землю. – Он признался бы ей в любви?
– Хороший вопрос, Драко, – Мелисса лукаво прищурилась, обводя взглядом класс и выдерживая театральную паузу. Рон ждал приговора, затаив дыхание. – Нет, Драко! Действие напитка начинается с семнадцати лет. Юным влюблённым пришлось бы разбираться самим.
– Это нечестно! – завопили некоторые.
– А мне исполнится семнадцать уже в марте! – похвастался кто-то радостно.
– А искусственное старение поможет? – спросил кто-то озабоченно.
– Всё честно! По закону о несовершеннолетних волшебниках использование ими магии ограничено до разумных пределов по достижению ими совершеннолетия, то есть семнадцатилетнего возраста. Раньше этого возраста вам зелье и не продадут. Искусственное старение не помогает!
– У-у-у! – расстроился класс, зато Рон вздохнул с облегчением, у него явно отлегло от сердца.

В это время в дверь постучали, и вошла Джинни. Она объяснила, что профессор Дамблдор хочет видеть Мисс Найтингейл после уроков.
– А когда ваше зелье начинает действовать?
– Максимум через неделю, минимум через пару часов, зависит от силы чувств и от комплекции человека, – ответила Мелисса.
– Сколько раз надо давать зелье?
– Один раз, ну максимум два, если вы хотите быть полностью уверенным, хотя это излишне. Для любящего человека и одного раза вполне хватает.
– Нужно ли добавить в зелье что-нибудь, принадлежащее человеку, которому ты его подливаешь?
– Конечно. Но совершенно не обязательно при этом выдирать у него пучок волос или обрезать ему все ногти на ногах, когда он спит. Достаточно положить в напиток кусочек той вещи, которая ему принадлежит – пуговицу от рубашки, заколку для волос, всё что угодно. Важно не забыть положить и что-нибудь своё.

Хлопнула дверь – Джинни вышла.
– А какой состав зелья? – невинно поинтересовалась Пэнси Паркинсон.
– Хочешь узнать, нельзя ли его приготовить самой? – понимающе улыбнулась Мелисса. – Состав очень сложный, я подбирала его несколько лет, постоянно проверяя результат, и состав зелья – мой профессиональный секрет. Хотя каждый может попытаться повторить мой результат и даже улучшить его, насколько это возможно.

Все сразу скисли. Как сказал Снегг, Мелисса была талантливее и способнее их всех вместе взятых. Значит, придётся ждать совершеннолетия, когда напиток ''Тристан и Изольда'' можно будет купить.

После уроков состоялся отбор новых игроков в команду по квиддичу. Джинни Гарри взял сразу, почти без проверки. Хотя в прошлом году она была ловцом, заменяя его, в этот раз её предстояло быть охотником. Джинни была ловкой и юркой, превосходно уворачивалась от бладжеров и изящно посылала квоффлы в цель, мастерски обходя защиту Рона на кольцах. Когда за обедом Гарри предложил Колину Криви попробоваться на охотника, тот чуть в обморок не упал от удивления, счастья и благодарности. Летал он вполне сносно, а вот с попаданием в цель у него дела обстояли явно хуже. Рон не пропустил ни одного квоффла, что было бы просто чудом с другим охотником. Джинни обещала его потренировать дополнительно. Опытный охотник Кэти Бэлл доучивалась последний год, она обещала натаскать Джинни и Колина как следует, обучив их всем уловкам охотников. А вот с загонщиками дела обстояли гораздо хуже. Прошлогодние временно заменяющие близнецов Уизли Кирк и Слоупер просто никуда не годились, и Гарри решил подобрать новых. Он перепробовал целую кучу народа, но они так жутко летали и так неуклюже отбивали бладжеры, что Гарри за голову хватался. Это было даже хуже, чем он ожидал. По сравнению с ними неуклюжий Невилл Долгопупс казался просто образцом изящества и ловкости. Пришлось пока смириться со Слоупером и Кирком и начать их усиленно тренировать.

Вечером Рон болтал по каминной связи с Фредом и Джорджем. Те смертельно обзавидовались, узнав из газет, что девушка-мечта Мелисса Найтингейл преподаёт в Хогвартсе.
– Стоило нам закончить школу, как в ней сразу появилось то, ради чего вообще стоило бы в ней учиться! – сокрушались они.

Рон хвастался перед братьями тем, что видит живую Мелиссу каждый день, им же приходиться довольствоваться фотографиями из ''Пророка''.

Ещё Фред и Джордж полюбопытствовали насчёт подробностей нового скандала, в котором оказался замешан Снегг:
– Ворон! Летучая мышь! Да как он вообще смеет смотреть в её сторону! – возмущались они, пылая праведным гневом. Потом они дружно хохотали, слушая рассказ Рона о том, что Мелисса сотворила с Малфоем.
– Да, кучка – это здорово придумано. Вот это трюк! Выведай у неё, Рон, как она это делает. Я думаю, что это пригодиться нам для бизнеса, – загорелся более предприимчивый Фред.
– А заодно попроси у неё автограф, – размечтался романтичный Джордж. – Какие бы скандалы с её участием не происходили, уверь её, что я самый преданный её поклонник! – добавил он.
– Нет, я! – крикнул Фред. – Моё желание жениться на неё остаётся неизменным, несмотря ни на что! Передай ей обязательно!
– Ну хватит вам, такие глупости я передавать не собираюсь! – разозлился Рон. – Сами разбирайтесь со своими потерянными от любви головами. Кстати, вы ими не перепутались, когда нашли их? – съязвил он.
– Конечно нет, я Фред!
– Что? Это я Фред, а ты – Джордж!
– Он всё врёт, не верь ему!
– Тогда отдавай мне мою голову назад, снимай её, снимай прямо сейчас!.. – и весело хохоча, они отключились с сеанса каминной связи.

Рон был доволен, что увиделся с братьями. Хоть он и не признавался в этом, но очень скучал по ним. Гарри не предавался общему веселью. Он сидел на подоконнике, глядя на ползущие по стеклу капли дождя. Погода вполне соответствовала его настроению. Тоска. Тоска снаружи и внутри. Гарри сидел и тихонько страдал.

О, если бы знал рыжий веснушчатый Рон, как Гарри завидовал ему в такие моменты. Рону бы и в голову не пришло, что можно ему завидовать, потому что у него есть семья. А он-то, глупый, всегда считал себя обделённым любовью матери – ведь ей столько детей надо любить. Он ныл по поводу донашивания одежды за старшими братьями и приглядывания за младшей сестрёнкой. Рон искренне расхохотался бы, если бы ему сказали, что семья – это богатство.

Гарри стало так жалко себя, что он чуть было не пустил слезу. Но он вовремя вспомнил, что он уже взрослый, уже как-никак шестнадцать лет. Да и разве слёзы вернут ему родителей?

Настроение было ужасное. Гнетущая тоска засасывала его словно тёмная болотная жижа, заливала его, топила, тянула вниз, в безысходность и чёрную меланхолию.

Рон предложил сыграть в шахматы, но Гарри отказался. Он решил весь вечер жалеть себя. Пошёл и достал альбом с фотографиями родителей и их друзей и стал его листать. Он успел изучить фотографии до мелочей, хотя люди на них всё время менялись: вот отец и мать машут ему руками, оба нарядные, радостные, а тут они заняты друг другом, не обращают на него внимание. Вот крёстный держит на руках маленького Гарри, а рядом с ним какая-то живая симпатичная девочка лет пятнадцати попеременно то строит Сириусу глазки, то показывает Гарри язык…

Гарри вглядывался в снимки до рези в глазах, сам не зная, что хочет на них рассмотреть. Перевалило за полночь. Он и не заметил, как уснул за столом, положив голову на сложенные руки.

Глава 9 | К оглавлению | Фанфики